По предмету институциональная экономика

метки: Институциональный, Ловушка, Инновационный, Институт, Власть, Население, Интерес, Среда

Введение

Проблема институциональных ловушек привлекла в последнее время внимание экономистов и ученых, занимающихся изучением экономических процессов в странах с переходной экономикой, к числу которых относится и Россия. Рыночные реформы, проводимые в нашей стране в постсоветский период привели к совершенно непредсказуемым, а часто даже и противоположным результатам. К примеру, либерализация цен породила их быстрый и длительный рост, попытка реформировать налоговую систему привела к стимулированию теневой экономики, ослабление государственного контроля над потоками ресурсов с целью создания конкурентной среды породило коррупцию и т.д. В итоге, в России появилось множество устойчивых неэффективных институтов – институциональных ловушек.

Изучение сущности данной проблемы, ее причин и сопосбов решения является целью данной работы.

1 Сущность институциональной ловушки

Одной из закономерностей формирования эффективной инновационной среды является преодоление институциональных ловушек, образование которых – процесс объективный, и значит, неизбежный. Выход из институциональной ловушки – процесс длительный, сложный, требующий системного подхода. Другой закономерностью формирования эффективной инновационной среды является преодоление возникающего институционального вакуума – отсутствия необходимых, комплементирующих, поддерживающих институтов, взаимосвязей между ними. Характеристики российской инновационной среды позволяют утверждать, что ей присуща инерционность, «вязкость», многообразие институциональных ловушек наряду со значительными зонами институционального вакуума. Все это дает отрицательные эффекты – инновационные стимулы уже на начальной стадии инновационного цикла не отличаются высоким уровнем и достаточно быстро гаснут в процессе перехода от одной стадии к другой. Институтам, природа которых должна способствовать инновационному развитию, противостоят сильные институты, блокирующие инновационное развитие и препятствующие ему – «институциональные ловушки» и институциональный вакуум. Чем раньше общество осознает опасности институциональных ловушек и институционального вакуума, тем меньше будут трансформационные издержки по выходу из них и тем достижимее стратегическая цель – превратить Россию к 2020 г. в инновационно-ориентированную державу, в одного из мировых технологических лидеров.

Впервые в экономической науке понятие «ловушка» использовано Дж.М. Кейнсом в качестве «ликвидной ловушки» по от ношению к динамике процента.

Понятие институциональных ловушек

... используя, в основном, опыт реформирования российской экономи­ки. Институциональная теория помещает специ­фические условия применения моделей в центр ана­лиза. С точки зрения неоинституционалыюй экономики некоторые "институцио­нальные ловушки" объясняются ...

Дж. Хикс и Э. Хансен использовали понятие «инвестиционная ловушка» применительно к динамике инвестиций. Одним из первых, кто использовал термин «институциональная ловушка» в российской науке, был В.М. Полтерович, определившей ее как «неэффективную устойчивую норму (институт), имеющую само поддерживающийся характер». Устойчивость означает, что если в системе превалировала неэффективная норма, то после сильного возмущения система может попасть в «институциональную ловушку», и тогда уже останется в ней даже при снятии внешнего воздействия. По его мнению, причиной возникновения «ловушек» являются резкие изменения макроэкономических условий, передача переходной ренты частным лицам, недостаточность государственного контроля, а также макроэкономическая политика, направленная на подавление инфляции «любой ценой».

Д. Нортом термин «институциональная ловушка» понимается как «эффект блокировки», т.е. когда однажды принятое решение (на государственном уровне) трудно отменить. Эффект блокировки может возникнуть вследствие двух основных причин:

1) несогласованности интересов раз личных групп экономических агентов;

2) несогласования краткосрочных и долгосрочных интересов.

Осуществление изменения какого-то института вне связи с трансформацией правил по другим институтам создает тупиковую ситуацию для решения задач из-за отсутствия необходимой согласованности макроэкономических регуляторов. Преобразования экономических институтов не могут осуществляться произвольно, ибо в экономике все взаимосвязано и все институты так или иначе комплементированы. После того как «институциональная ловушка» сформировалась, возврат к начальным условиям не приводит к ее разрушению: имеет место так называемый институциональный аналог известного из макроэкономической теории эффекта гистерезиса – влияние прошедших событий на естественные значения экономических переменных.

В свете институциональной теории гистерезис – типичное явление для процессов формирования норм и, в частности, «институциональных ловушек»; это не что иное, как одна из форм зависимости социально-экономической системы от ее пред шествующего пути развития. Построенная В.М. Полтеровичем теория «институциональных ловушек» в целом раскрывает их содержание и механизм возникновения, однако некоторые аспекты остаются нераскрытыми. Имеющиеся конкретные модели институциональных ловушек являются, как правило, слишком абстрактными, сложным и недостаточно наглядными. Применительно к инновационной среде «институциональные ловушки » только начинают изучаться, а институциональный вакуум в инновационной среде в российских условиях даже не диагностируется.

Сформулируем основные подходы к рассмотрению содержания и процессов возникновения и поддержания «институциональных ловушек» и институционального вакуума.

1. В отличие от сложившегося подхода к пониманию природы «институциональных ловушек», данная категория отражает не только неэффективную устойчивую норму (институт), но и
устойчивые неэффективные взаимосвязи между нормами (институтами)
, за счет чего и обеспечивается их самоподдерживающийся характер.

2. «Институциональные ловушки», являясь устойчивой нормой,
воспроизводятся во взаимоотношениях различных факторов, структурируя взаимосвязи между ним и
. Именно устойчивость ловушек обеспечивает их распространение, устраняет неопределенность в конкретном институциональном поле и выступает фактором достижения институционального равновесия.

3. «Институциональные ловушки» могут «наслаиваться», одни ловушки могут дополняться другими, поскольку они по природе своей когерентны, что способствует формированию целой
системы «институциональных ловушек»
, устранение которых требует адекватной системы мер.

4. Наличие «институциональных ловушек» не исключает
институционального вакуума
, но даже поддерживается
им, поскольку в условиях отсутствия необходимых для инновационной среды институтов и взаимосвязей между ними вероятность появления неэффективных и устойчивых институтов достаточно велика. Обратное утверждение также верно, поскольку ловушка существует до тех пор, пока не возникнут институты, ее устраняющие [6, с. 44-45].

2 Причины институциональных ловушек, 2 Причины институциональных ловушек

Можно предположить, что в условиях трансформационного периода возникают две группы

противоречий, ведущих к институциональным ловушкам, препятствующим развитию социально ответственного бизнеса.

Первая группа противоречий – между, с одной стороны, нестабильностью макроэкономических условий, что по определению свойственно экономике переходного типа и, с другой стороны, необходимостью стабильности социальных, экономических, идеологических институтов как важного условия функционирования бизнеса, в том числе социально ответственного.

Применительно к условиям отечественной экономики данное противоречие обостряется. Это связано со спецификой поведенческой модели homo soveticus. За период существования командно-административной системы советской модели экономические субъекты были нацелены на достижение долгосрочных интересов, во многом доминировало средне- и долгосрочное планирование.

Следствием данного противоречия становится возникновение институциональной ловушки, которую можно определить как «жизнь сегодняшним днём».

Таблица 1 – Институциональные ловушки, возникающие в условиях переходного периода и препятствующие согласованию интересов бизнеса, общества и власти (развитию социально ответственного бизнеса)

Причины возникновения Институциональные ловушки

Несовершенство экономических институтов	1. Рентоориентированное поведение 2. «Размывание» прав собственности
Несовершенство политических институтов	Провозглашаемый антилегализм
Несовершенство идеологических институтов	Персонифицированное доверие
Неконгруэнтность формальных и неформальных институтов	1. Системные институциональные ловушки: «Жизнь одним днём». 2. Высокие трансакционные издержки

Вторая группа противоречий – между, с одной стороны, присущими данному обществу не формальными институтами, с другой – трансплантируемыми формальными институтами.

В случае конгруэнтности существующих неформальных норм импортируемым формальным происходит создание благоприятной институциональной среды для функционирования бизнеса. В противном случае – ввозимые формальные институты неконгруэнтны существующим в стране неформальным институтам – происходит увеличение издержек по контролю за соблюдением формальных норм, противоречащих принятым в социуме неформальным нормам, издержек распространения нелегального сектора экономики. Подобные типы издержки можно отнести к трансакционным. Высокие трансакционные издержки следует, на наш взгляд, отнести к ещё одной системной институциональной ловушке [4, с. 63-64].

3 Институциональные ловушки в России на современном этапе

На пути модернизации экономики Россию подстерегает сеть институциональных ловушек. «Институциональная ловушка – неэффективная устойчивая норма (неэффективный институт), имеющая самоподдерживающий характер» (В.М Полтерович).

Чем раньше общество осознает опасности ловушек, тем меньше будут трансформационные издержки по выходу из них и тем достижимее амбициозная цель – превратить Россию к 2020 г. в одного из мировых технологических лидеров, в страну, самую привлекательную для жизни. Выход из ловушек предполагает системное решение.

Прежде всего,
ловушкой
является инерционное развитие (с включением элементов сценариев «рантье» и «мобилизации»).

Велика опасность глобального отставания от мировых технологических лидеров и окончательного превращения страны в сырьевой придаток развитых стран. Выход из этой ловушки будет практически невозможен. Назовем эту ловушку ловушкой инерционности. В настоящий момент эта ловушка наиболее опасна. Достаточно высокие темпы роста последних 8 лет порождают иллюзию приемлемости инерционного развития, тем более что выход из нее требует значительных затрат и снижения темпов роста. Ловушка, как и другие, имеет самоподдерживающий характер.

Бюрократическая ловушка
. С
уть бюрократической ловушки в чрезмерном административном давлении на экономику, в немотивированности чиновников на позитивные перемены. Ведь мотивация на перемены означает готовность к переменам в собственном положении, готовность к потере собственного «кресла», к конфликтам с вышестоящим руководством и т.д. Бюрократическая ловушка обусловлена не только и не столько конкретными интересами чиновников, сколько самой системой «власти бюро», ее вертикальной структурированностью и соподчиненностью, боязнью принять и даже предложить решения, которые не одобрит вышестоящий руководитель, стремлением избежать конфликтов с коллегами из других «бюро», ограниченностью кругозора и знаний и др. Преодоление этой ловушки возможно на пути конкурсного отбора чиновников, введение материальных гарантий при отставке и др.

Коррупционная ловушка
Возможность появления такой ловушки законодатели должны учитывать в каждом законе, направленном на усиление регулирующей и контролирующей роли государства. И опасность ее не только в коррупционном налоге на бизнес, но, главным образом, в подрыве конкурентных основ эффективной экономики. Коррупционная ловушка вместе с бюрократической выталкивает из экономики наиболее успешных, грамотных, мотивированных на конечный результат предпринимателей. Коррупционная ловушка для определенного круга лиц становится нормальным видом дохода и может не восприниматься как противоправное деяние. Культурная инерция превращает коррупционный доход в своеобразное «клубное благо».

Рисунок 1 – Динамика количества выявленных преступлений экономической направленности в 2007-2011 гг., тыс. преступлений

В 2011 году преступлений экономической направленности было зафиксировано на 26,76% меньше, чем в 2010-м. Вместе с тем, динамика отдельных видов преступлений не всегда была пропорциональна этому тренду.

Так, значительное снижение общего числа выявленных противоправных деяний (значительно сильнее, чем целом по всем категориям преступлений) было отмечено по таким их видам, как (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (-60,05%), незаконное предпринимательство (-38,56%) и фальшивомонетничество (-30,14%).

Наименьшее (менее, чем в целом по всем категориям преступлений) снижение было отмечено по следующим видам экономических преступлений:

— взяточничество (-8,82%);

— коммерческий подкуп (-10,96%);

-контрабанда (-10,47%, несмотря на то, что в декабре эта статья была признана утратившей силу);

— мошенничество (-12,48%);

— присвоение и растрата (-13,78%);

— нарушение авторских и смежных прав ( -17,73%).

Кроме того, увеличилось количество преступлений, предусмотренных ст.171.1 УК РФ «производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированной продукции» — на 26,32%. Увеличилось также число преступлений, совершенных в сфере операций с недвижимостью – на 4,15% [8].

Инвестиционная ловушка
Ее суть в слабой инвестиционной и особенно инновационной активности бизнеса. Инновационная продукция занимает в ВВП России мене 1%, в ВВП Италии, Испании, Португалии – от до 20%, в Финляндии – 30%10. Бизнес сегодня ориентирован скорее на получение природной ренты, чем на вложения в долгосрочные проекты. Преодоление этой ловушки возможно на основе создания системы институтов поддержки инновационного предпринимательства, включая венчурные фонды, технопарки, налоговые преференции и др.

Ловушки необразованности
Она состоит в том, что лидерство России по относительной численности студентов сопровождается не абсолютным антилидерством по качеству образования. В России можно получить диплом, практически не посещая занятия.

Низкое качество образования значительной части дипломированных специалистов как результат коррупции при поступлении в вузы, покровительства слабым студентам, стремления вузов удержать платный контингент и др. в сочетании с низкой квалификацией молодых рабочих кадров – одно из серьезнейших препятствий движения страны к экономике знаний. Негативное последствие этой ловушки усиливается действием «диссертационной ловушки». Главная опасность ловушки необразованности в том, что немотивированные на знания, труд студенты свой опыт беспринципности, блата, дополненный системой непотизма, начинают воспринимать как культурную норму, что усиливает и поддерживает бюрократическую и коррупционную ловушки. Еще один аспект ловушки необразованности в том, что, по данным исследований Росструда, не менее половины выпускников технических вузов, обладателей естественнонаучных специальностей, меняют профессии. Это обесценивает образование как таковое.

Последовательное внедрение Болонской системы, повышение ответственности вузов, их руководства за качество знаний выпускников и др. позволит уменьшить издержки выхода из этой ловушки.

Ловушка бедности
. Бедные понижают производительность друг друга. В зоне бедности находится гораздо большая доля населения, чем определяет официальная статистика. Но в отдельных регионах страны, в отдельных населенных пунктах, в отдельных кварталах крупных городов формируется своеобразный кластер бедности с характерными признаками: абсолютная необразованность, культурный примитивизм, низкие доходы, плохие жилищные условия, недоступность качественного образования и качественной медицинской помощи и т.д. Задача государства – приложить максимум усилий для того, чтобы «вырвать» подрастающее поколение из этого кластера – зоны социального риска. Для того чтобы обеспечить подросткам из этих семей «свет в конце туннеля», одновременно постепенно сокращая размер этого кластера, решая проблему нарастающего дефицита рабочих кадров, следует продумать предложение о воссоздании института ремесленных училищ с полным государственным обеспечением учащихся.

Таблица 2 – Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума и дефицит денежного дохода

Показатель	2000	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011
Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума:
млн. человек	42,3	25,2	21,5	18,7	18,8	18,2	17,9	18,1
в процентах от общей численности населения	29,0	17,7	15,2	13,3	13,4	13,0	12,6	12,8
Дефицит денежного дохода:
млрд. руб.	199,2	286,9	276,6	270,3	325,0	352,1	380,2	426,9
в процентах от общего объема денежных доходов населения	5,0	2,1	1,6	1,3	1,3	1,2	1,2	1,2

Как показывают данные таблицы 2, численность населения России с доходом ниже прожиточного минимума за период 2007-2011 гг. находилась практически на одном уровне (около млн. человек).

Дефицит денежного дохода имеет тенденцию к увеличению (с 199,2 млрд. руб. в 2000 г. до 426,9 млрд. руб. в 2011 г.).

Ловушка богатства.
Высокие стандарты жизни порождают и соответствующий уровень культуры, и инициативность, предприимчивость, образованность. И к такой ловушке надо стремиться. Но в условиях переходной экономики России взрывное формирование относительно небольшого, но влиятельного слоя миллионеров и миллиардеров породило кластер людей (праздный класс, по Т.Веблену) с характерным демонстративно престижным потреблением, с ориентацией на нелучшие ценности Запада, а часто беспринципных, утверждающих вседозволенность, разлагающе влияющих на гораздо более широкие круги населения, включая высшие слои чиновников. Государство может перенацелить интересы этого слоя в полезное для будущего России русло, если, реформируя налоговую систему, сократит налоги на производство и увеличит прогрессивное налогообложение потребления.

Ловушка инерционной ментальности
как совокупность образа мыслей, жизненных установок, способа реагирования на изменяющиеся условия жизни. С позиций эволюционной экономики – это негативная рутина – главное препятствие формированию инновационного поведения, инновационной ментальности. Радикальные реформы будут тормозиться чиновниками, опасающимися потерять статусную ренту, олигархами, опасающимися лишиться возможности присваивать природную ренту, политиками, склонными «забалтывать» реформы, региональными элитами, опасающимися за свои привилегии и т.д. Истоки такого менталитета и в давней российской традиции неуважения к закону (правового нигилизма), и в сформированном в советские годы патерналистском восприятии государства, немотивированности на труд и собственные усилия, и опыт реформ 90-х гг. – период развала экономики и ослабления всей системы формальных и неформальных институтов.

Стремление минимизировать издержки институциональной адаптации, порождаемые ловушками, требует гигантских усилий всех здоровых сил общества, требует системных реформ [1, с. 13-15].

В России создаваемые и поддерживаемые государством институты инновационной деятельности не дают желаемого результата также ввиду «вязкости» институциональной среды, гасящей инновационные стимулы. Институтам, способствующим инновационному развитию, противостоят институты, препятствующие инновационному развитию, и пока вторые оказываются сильнее. Назовем их
«институциональными ловушками инновационного развития».

Анализ литературы позволяет выделить следующие ловушки инновационного развития России.

1. Психологическая неготовность –
это целый спектр проблем психологического характера, как-то: скептицизм и нигилизм либо, напротив, удовлетворенность и успокоенность, несклонность к риску, несклонность к изменениям, отсутствие понимания проблемы и способов ее решения.

В целом неформальные институты формируют общественную культуру и психологию. Они оказывают существенное влияние на ценности людей, их мотивацию, их мировоззрение, которое трансформируется в поведение в различных сферах, в том числе в экономике.

2. Ловушки рентоориентированного поведения –
в странах, богатых природными ресурсами, к числу которых относится Россия, присвоение природной ренты становится более эффективной краткосрочной моделью поведения, чем разработка способов увеличения добавленной стоимости. Добавленная стоимость, создаваемая в секторе добычи, достается с меньшими усилиями и меньшим риском. При отсутствии инициативного управления институциональной средой, а тем более при наличии деструктивных институтов, в частности в сфере общественных финансов, государство и общество естественным образом оказываются нацеленными на развитие институтов создания и присвоения природной ренты, а не институтов преодоления ресурсной ограниченности. В таких странах часто развиваются недобросовестная конкуренция, политическое лоббирование и коррупция. В них снижается уровень демократии в политике, больше вероятность возникновения деструктивных диктаторских режимов, возникают проблемы с формированием гражданского общества.

Борьба за доступ к сфере извлечения ренты делает первоочередными инвестиции в административный ресурс, или, выражаясь словами украинских ученых, «в создание системы экономической власти», которые противостоят инвестициям в получение прибыли от инноваций. Рентоориентированное поведение, порождая целый комплекс комплементарных себе институтов, становится устойчивой институциональной альтернативой инновационному поведению. Это происходит естественным образом, если государство не управляет институциональной средой, не создает конструктивные альтернативы институциональным ловушкам.

В ситуации управления институциональной средой, выращивания «хороших институтов» «ресурсное проклятие» из абсолютного превращается в относительное.

3.
Ловушки догоняющего развития и копирования.
Копирование как краткосрочная модель поведения с экономической точки зрения может быть более эффективно, чем создание нового продукта, технологии или совершенствование организации. Функцией хозяйствующего субъекта может быть как максимизация прибыли, так и снижение затрат для достижения фиксированного результата. Именно эта вторая функция – минимизации усилий – объясняет, почему проторенный путь развития с точки зрения конкретного хозяйствующего субъекта нередко оказывается более эффективным, чем открытие нового пути. К тому же большинство хозяйствующих субъектов нацелено на удовлетворительный результат, а не на наилучший из возможных. И они будут приобретать ресурсы по минимальной цене, пока их использование в конкурентной среде позволяет им оставаться в этой самой зоне удовлетворительности.

Функция минимизации усилий, часто игнорируемая современной неоклассической теорией, где традиционно предпочтение отдается функциям максимизации (прибыли, полезности), позволяет ответить на многие вопросы. Люди не занимаются инновационной экономической деятельностью по тем же самым причинам, по которым они не разрабатывают новые методы счета или новые системы мер и весов. Они просто берут готовое знание и извлекают из него вмененную ренту, пока это возможно делать в кооперации с другими людьми. В этом смысле инновации могут возникнуть только в неких критических сферах, – таких, где под угрозу поставлено благополучие человека (коллектива, общества) или даже его выживание. Например, они могут появиться в сферах разработки заменителей исчерпаемых ресурсов, новых систем здравоохранения, безопасности жизнедеятельности, борьбы с терроризмом и т.п.

В то же время важной причиной эффективности стратегий незаконного копирования и заимствования является отсутствие действенных санкций за нарушение авторских прав. На это влияет вероятность выявления нарушения и правоприменения, а также тяжесть наказания. В последнее время недостаточность первого замещается избыточностью второго, о чем свидетельствуют единичные, но весьма яркие случаи возбуждения уголовных дел о нарушении авторских прав. Однако, как демонстрирует последний опыт России, во многих случаях на защиту обвиняемого встает общественность. Последнее свидетельствует о том, что нарушение авторских прав в некоторых сферах деятельности (например, касающихся прав на аудио- и видеопродукцию) превратилось в деструктивную неформальную норму, которой соответствуют собственные способы защиты.

4.
Нежелание бизнеса инвестировать средства (как собственные, так и заемные) в свое развитие
, вследствие чего происходит недостаточное воспроизводство базы исследований Инновации связаны с инвестициями в специфические активы, приносящими доход в течение длительного периода времени, в то же время сопряженные с высокими рисками и неопределенностью. Между тем более предпочтительным нередко оказывается увеличение личного дохода владельцев бизнеса, сберегательная часть которого расходуется на стандартное портфельное инвестирование с сильно диверсифицированным риском.

Несклонность бизнеса к инвестированию в специфические активы объясняется разными причинами. Во-первых, «короткими дистанциями» его функционирования.

В условиях слабости государства (отсутствия надежных механизмов защиты прав собственности, неспособности власти принудить к выполнению контрактов) предприниматели больше всего боятся не естественного банкротства, а насильственного отторжения бизнеса. В этом случае они инвестируют средства не в механизмы развития, а в механизмы защиты бизнеса. Во-вторых, в условиях слабой защиты прав интеллектуальной собственности обостряется проблема некомпенсируемой положительной экстерналии и сопутствующая ей проблема безбилетника. Иными словами, бизнес не может защитить и собрать интеллектуальную и технологическую ренту, что подвергает его инновационный проект дополнительным рискам и неопределенности. В-третьих, существуют серьезные проблемы координации инновационного процесса, связанные с противоречиями интересов его участников: главным образом разработчиков идеи и владельцев бизнеса, осуществляющих ее коммерческое использование. Причиной противоречия интересов, на наш взгляд, является неадекватность или неэффективность тех правил, которые регулируют контракты в области создания и использования интеллектуальных продуктов. Асимметрия, недоспецифицированность или недостаточная защищенность прав собственности субъектов, участвующих в инновационном процессе, снижает их стимулы к кооперации.

5.
Ловушки системы общественных финансов –
это целый комплекс проблем, связанных с низкой эффективностью производства общественных благ в современной России. В контексте инновационного развития эти проблемы приобретают особую значимость, потому что в условиях недостаточного инвестирования бизнесом средств большая доля расходов инновационного характера (в настоящее время 2/3) падает на государство.

Проблема государственного финансирования производства социально значимых благ, к разряду которых можно отнести фундаментальные исследования, и благ с положительными внешними эффектами, куда входит большинство прикладных разработок, имеет многоаспектный характер. Общие обстоятельства, снижающие эффективность госфинансов современной России, хорошо известны из «теории общественного выбора»: трудности выявления общественных предпочтений, что необходимо для достижения аллокативной эффективности в распределении средств; реализация законодателями с помощью известных особенностей политического процесса собственных целевых функций, лоббирование интересов конкретных бизнесов; рентоориентированное поведение чиновников, выступающих в качестве посредников между государством и обществом; недостаточность контроля общества за властью в силу проблематичности коллективных действий и «рационального неведения» избирателей.

Результатом всего этого комплекса проблем является:

• неявная приватизация представителями власти части общественных финансов;
• недопроизводство и низкое качество общественных благ, обладающих высокой полезностью для претендентов на их получение;
• сверхзатратность производства общественных благ из-за непроизводительного растрачивания ресурсов, отсутствия здоровой конкуренции на стадии заказа и наличия коррупционной составляющей;
• перепроизводство общественных квазиблаг, имеющих низкую или даже отрицательную полезность (т.е. сопряженную с дополнительными издержками) с точки зрения их получателей. Речь идет о разного рода инструкциях и разрешениях, выполняющих роль цены доступа в определенную сферу деятельности. Так, например, в Перу чиновники настолько усложняют систему взаимодействия с бизнесом, процедуры и регламенты, что предприниматели концентрируют свои усилия не на инновационном развитии, а на формировании политических связей. Понятно, что в такой ситуации «общественный выбор» оказывается далеким от оптимального.

В силу этого попытка решить проблему финансирования инноваций за счет государственных средств не всегда оказывается достаточно успешной.

Неслучайно деятельность таких российских «институтов развития», как ОАО «Российская венчурная компания», ОАО «Российская корпорация нанотехнологий», Инвестиционный фонд РФ, подвергалась критике со стороны Президента РФ, СМИ, а некоторых из них – и проверкам со стороны Генпрокуратуры.

6.
Имитация инновационной деятельности
. Эта проблема напрямую связана с предыдущей, т.е. с неэффективным распоряжением общественными финансами.

К основным причинам, по которым, финансирование могут получить лжеизобретения и лжеоткрытия, относятся следующие:

1) личные связи конкретного бизнеса с конкретными чиновниками – распорядителями общественных ресурсов;

2) применение при отборе заявок формальных требований и недостаток технической экспертизы у конкурсных комиссий;

3) плохой мониторинг и контроль расходования государственных средств, слабое отслеживание дальнейшей судьбы проектов, в том числе в силу реализации чиновниками целевой функции минимизации усилий, о которой как о некой мощной альтернативе функции максимизации полезности говорилось выше;

4) высокий уровень неопределенности исхода каждого конкретного проекта (известно, что из проектов в лучшем случае «выстреливает» только один) снижает уровень ответственности как чиновников, так и получателей государственных грантов и привилегий, служит для них оправданием собственных промахов.

Своего рода ловушкой является и некомплементарность институциональной среды инновационной деятельности, отсутствие в ней организационного единства. Конечно, у любой системы есть потенциал «самоорганизации из хаоса». Однако этот потенциал может быть усилен, и его работа ускорена, благодаря соответствующей поддержке со стороны внутреннего управляющего механизма, который в некотором смысле должен «понимать» и предвосхищать логику «оформления» инновационной системы, достраивая отдельные кластеры и интегрируя их в общий механизм.

Таким образом, серьезные намерения государства относительно стимулирования инновационной деятельности наталкиваются на не менее серьезные ловушки инновационного развития, многие из которых имеют достаточно глубокие корни, сопряжены друг с другом и не могут быть преодолены в одночасье [5, с. 53-59].

4 Пути выхода из институциональной ловушки, 4 Пути выхода из институциональной ловушки

Путями выхода России из «институциональной ловушки» институциональной ловушки можно назвать следующие: отказ от нынешних политических институтов неэффективного авторитаризма и выработка новых, более устойчивых и успешных демократических правил игры. Но дело не только в том, что сегодня условия для такого рода институциональных изменений в России отсутствуют.

Выход из «институциональных ловушек» обычно становится следствием мощных внешних шоков, подобных войнам, революциям, природным либо техногенным катастрофам или экономическим коллапсам, и предугадать возможное их воздействие – задача заведомо неблагодарная. Во всяком случае, если вывести за скобки вероятность такого рода внешних шоков для России, то, следует признать, развитие событий по данному пути более чем сомнительно. Реалистической альтернативой можно считать эволюцию существующих в России политических институтов в ином направлении. На сегодняшний день просматриваются два базовых варианта краткосрочной эволюции российских политических институтов: сохранение нынешнего статус-кво (говоря языком советского периода, их дальнейшее «загнивание») либо попытки преодоления их низкой эффективности путем ужесточения авторитарных тенденций (то есть посредством «жесткой руки»).

Вариант «загнивания»
предполагает сохранение нынешних политических институтов России на протяжении ближайшего десятилетия в их неизменном виде, с отдельными, не слишком существенными изменениями.

Такое – вполне инерционное – развитие событий имеет шансы реализоваться, если констелляция ключевых институтов и их возможности по извлечению ренты останутся примерно теми же, что и сейчас. В этом случае можно ожидать дальнейшего усугубления проблем принципа лагентских отношений между Центром и субнациональными органами власти и управления, нарастания коррупции на всех уровнях и перманентных всплесков (периодически «разруливаемых») конфликтов групп интересов за передел ренты. Вместе с тем ожидаемое дальнейшее снижение эффективности институтов, весьма вероятно, будет сопровождаться и косметическими институциональными изменениями, призванными повысить значимость второстепенных институтов, с тем чтобы сохранить в прежнем состоянии и в какой-то мере упрочить институциональное «ядро» политического режима. Сегодня эти институты (такие, как Общественная палата или партии – сателлиты Кремля типа «Справедливой России» либо «Правого дела») по большей части носят имитационный характер. Но нельзя исключить, что со временем они могут приобрести определенную автономию и выступить в качестве полноценных политических арен и/или подчиненных институтов, которые не только не подрывают монополию правящей группы, но и, напротив, поддерживают ее.

Альтернативный вариант развития событий предполагает, что правящая группа может предпринять попытку решить проблемы неэффективности институтов или избавиться от реальных и потенциальных вызовов своему доминирующему положению (эти цели могут преследоваться одновременно) посредством «жесткой руки», то есть с помощью полного или частичного демонтажа демократического «фасада» ряда нынешних институтов и их замены сугубо авторитарными механизмами управления при сохранении институционального «ядра» неизменным. Трудно предсказывать те конкретные шаги, которые могут быть сделаны Кремлем на этом пути, однако вполне возможны различные ограничения деятельности политических партий и общественных объединений (включая и «лояльные» властям), кардинальный пересмотр законодательства и правоприменительной практики в направлении расширения полномочий правоохранительных органов и спецслужб и дальнейшего ограничения прав и свобод граждан, свертывание деятельности и/или последующий упадок второстепенных институтов и т. д. Более радикальные версии могут включать в себя еще большее сужение полномочий парламента путем «добровольного» делегирования исполнительной власти права принимать законы с их последующим утверждением Государственной думой и Советом Федерации, а также аналогичное делегирование региональными органами власти части своих полномочий Центру. Наконец, логическим следствием движения по этому пути может стать принятие новой Конституции страны, избавленной от рудиментов эпохи «лихих девяностых» в виде деклараций прав и свобод граждан, норм о приоритете международных обязательств России перед внутренним законодательством и прочих либеральных положений. Не приходится рассчитывать на то, что эти меры повысят эффективность российских политических институтов: коррупция, «борьба башен Кремля» за передел ренты и нарастание проблем принципал-агентских отношений не исчезнут, а приобретут иные формы. Наоборот, они могут повлечь за собой рост затрат на поддержание институционального равновесия в результате увеличения издержек контроля и подавления, с одной стороны, и побочных платежей «силовикам» – с другой.

Описанные варианты российской институциональной эволюции – «загнивание» и «жесткая рука» (соответствующие ориентациям сегментов российской правящей группы, которых на журналистском жаргоне принято называть «либералами» и «силовиками») представляют собой своего рода «идеальные типы». Реальная практика институциональных изменений в российской политике может представлять собой ту или иную комбинацию этих вариантов или непоследовательное чередование их элементов [3, с. 32-35].

Заключение, Заключение

Почти два десятилетия политики институционального строительства в России привели страну в тупик «институциональной ловушки» господства неэффективных авторитарных политических институтов. Эти институты, самоподдерживающиеся и укореняющиеся в политической жизни страны, стали продуктом деятельности российского политического режима и служат важнейшим инструментом, обеспечивающим его функционирование. Но эти институты также служат и важнейшим тормозом для развития России, препятствуя политической конкуренции элит за голоса избирателей, подотчетности и ответственности органов власти, а также эффективности управления на всех уровнях.

Российские политические институты в их нынешнем виде уже нельзя улучшить: их можно только уничтожить. В ближайшие годы станет яснее, возможны ли в принципе демонтаж и замена российских политических институтов мирным путем, либо эти институты окажутся несовместимы с дальнейшим существованием России как таковой.

Список используемой литературы

1. Баскин А.С. Стратегия модернизации и институциональные ловушки//Вестник Удмуртского университета. 2009. № 2-1. С. 10-16.
2. Веретенникова Н.В. Институциональные ловушки российской системы высшего образования//Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2009. № 1. С. 5-13.
3. Гельман В. Россия в институциональной ловушке//Российское предпринимательство. 2010. № 8-2. С. 23-38.
4. Макарова Е.П. Институциональные ловушки, препятствующие становлению социально ответственного бизнеса//Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 36. С. 62-64.
5. Малкина М.Ю. Институциональные ловушки инновационного развития российской экономики//Журнал институциональных исследований. 2011. Т. 3. № 1. С. 50-60.
6. Манохина Н.В. «Институциональные ловушки» и институциональный вакуум в российской инновационной среде//Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2011. № 5. С. 44-48.
7. http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/urov/urov_51g.htm
8. http://econcrime.ru/stat/6/

Приложение